Они молчат, и даже от их молчания мир становится прозрачней и чище, будто кто-то решил его умыть и причесать. - У меня в классе мальчика так звали – Февраль. Красивый невероятно, но такой особой внутренней красотой. Поговоришь с ним две минуточки, пока ищешь учебник, или тетрадь, и потом целый день ходишь, будто подарили набор красок или пообещали в дельфинарий сводить. И хочется за это тоже что-то хорошее сделать – кота с дерева снять, сестре помочь с математикой, нарисовать открытку, рассмешить кого-то, кто грустит. А потом он сам однажды грустным стал, потому что
- Потому что скоро должна была быть весна, и он влюбился в, ой, ничего, что я перебиваю? Просто ты эту часть истории всегда перекручиваешь. Он влюбился, и уж она-то была красива самой настоящею красотой. Столько от нее было тепла, света столько!.. Глядя на нее и подумать нельзя было, что где-то кот на дереве застрял, или что кто-то плачет над учебниками, ну уж нет, если мир был способен создать ее, значит на него можно положиться.
- Да, так все и думали, кроме Февраля. Пока все теряли от нее голову, он оставался молчалив и спокоен. Рассудительный золотой ребенок, это он придумал, чтобы мы на уроках рисования рисовали фигуры коньками по льду, а на географии из снега построили макет города своей мечты. Ну и кто цирк лепил, кто даже колесо обозрения сделать умудрился, кто приюты для животных строил. А когда к Февралю подошли с учительницей – все удивились. Он не построил ничего, даже не коснулся снега. И учительница спрашивает, что это он себе возомнил. А Февраль и отвечает – море.
- Хоть море он всего два раза в жизни видел, и то, в учебнике географии
- Ну да, и вот говорит, мол, придет март, снег растает, и получится карманное такое море, и что рыб в нем можно будет подкармливать, как сейчас подкармливают кошек
- Учительница что-то непонятное проворчала, но это было уже неважно. Потому что скоро действительно пришла весна. То есть март. То есть Марта.
Марта улыбается, и улыбка эта такая, что даже чайник, кажется, перестает свистеть, и начинает мурчать. Муж ее, Февраль, открывает окно, чтобы на подоконник высыпать крошки. Они молчат, и даже от их молчания мир становится прозрачней и чище, будто кто-то решил его умыть и причесать.
Я решаю по дороге домой взять к себе собаку, которую кто-то еще неделю назад бросил под нашим подьездом, начать зарядку делать, исполнять обещания, и вообще, решаю, самое время жить.
